Командир «Союза Т-10»: Через четыре секунды мы попросту бы сгорели

Ровно тридцать пять лет назад, 26 сентября 1983 года, летчики-космонавты СССР Владимир Титов и Геннадий Стрекалов стали невольными испытателями САС – системы аварийного спасения. Взрыв на стартовой площадке ракеты-носителя «Союз-У» едва не сжег заживо экипаж корабля «Союз Т-10». Но главными действующими лицами этой истории стали не только они.

Стартовая площадка № 1 космодрома Байконур – знаменитый «гагаринский старт». На его фермах более 500 звездочек – столько раз отсюда стартовали на околоземную орбиту космические корабли. Но в ту сентябрьскую ночь ракета-носитель (РН) «Союз» не смогла преодолеть земное притяжение, а основным виновником стал клапан ВП-5 в одном из двигателей первой ступени.

Во время заключительных предпусковых операций примерно за 1 минуту 48 секунд до расчетного времени старта на ракете-носителе загорелся один из элементов в системе подачи топлива в газогенераторы турбонасосных агрегатов. Начавшийся пожар повредил кабели, по которым передавались данные о функционировании систем РН, поэтому только спустя 20 секунд после возникновения нештатной ситуации стартовая команда заметила возгорание.

«Через четыре секунды мы попросту бы сгорели, – вспоминал командир корабля Владимир Титов. – Эти четыре секунды отделяли нас от посмертного звания Героев Советского Союза, но сработала САС: наш спускаемый аппарат отбросило километра на четыре в сторону. Перегрузки испытали на пределе человеческих возможностей – порядка 16g, но приземлились успешно. В левый иллюминатор увидели, как полыхала стартовая площадка, что-то еще взрывалось – ужасное зрелище. На несколько километров вокруг старта степь заливал неестественный свет, а пламя, вздымавшееся над стартовым комплексом, было красно-черным».

Взрыв буквально смел «гагаринский старт» и неминуемо «кремировал» бы космонавтов живьем, если бы стартовая команда не привела в действие САС. Это та самая башенка-шпиль замысловатой формы, расположенная на самой вершине ракеты-носителя – двигательная установка системы аварийного спасения, шестиметровое сооружение общим весом порядка трех тонн, которое позволяет обеспечить вывод на определенную орбиту восьмитонного спускаемого аппарата и спасение его экипажа. Что и произошло осенью 1983 года...

Начиналось все как обычно

К сентябрьскому старту «Союза Т-10» космонавты Владимир Титов и Геннадий Стрекалов готовились тщательно, ведь их апрельский полет закончился неудачей: экипажу корабля «Союз Т-8» (вместе с ними в космос летал Александр Серебров) не удалось состыковаться со станцией «Салют-7» и на вторые сутки полета пришлось вернуться на Землю.

Теперь они собирались взять реванш за предыдущий неудавшийся полет, но Стрекалова одолевали тяжелые предчувствия. Его даже мать по телефону отговаривала от полета (была у Стрекалова такая традиция: накануне старта звонить матери). В тот раз Прасковья Михайловна все плакала и говорила: «Не надо лететь, сынок. Все будет плохо». С командиром материнскими опасениями Стрекалов не поделился, сказал о телефонном разговоре уже потом – после приземления. Титов вспоминает, что Геннадий Михайлович старался своего волнения не показывать, но все повторял: «В одну воронку дважды снаряд не попадает». Оказалось, попадает – неприятные предчувствия бортинженера не обманули.

Начиналось же все как обычно. Часа за два до старта космонавты доложили председателю госкомиссии о своей готовности к полету и разместились в спускаемом аппарате. Свои места заняли и операторы системы аварийного спасения на измерительном пункте «Сатурн», а руководители пуска Алексей Шумилин и Александр Солдатенков, получив конверты с паролем, заняли места у перископов.

Подготовка стартового комплекса, корабля и ракеты-носителя прошла штатно. До старта оставалось чуть больше минуты. Руководитель пуска, начальник 1-го управления космодрома Байконур Алексей Шумилин спокойно выдавал знакомые команды: «Ключ на старт», «Протяжка один», «Продувка», «Наддув».

Вскоре после этой команды на мониторах и в перископах стали видны языки пламени, окутавшие ракету. Однако пламя оказалось странным: вместо ярко-белого зарева снизу по ракете поползли все выше и выше багрово-красные с черной копотью языки.

Генерал Шумилин решил сначала, что включились двигатели РН, и произнес: «Зажигание». Однако через мгновение раздался его крик: «Так это пожар! Днестр, Днестр, Днестр! Пожар на старте!» Еще через секунду команду «Днестр» выдал и Солдатенков.

Как сработала САС

Чтобы задействовать средства спасения экипажа при аварии РН на старте, требуется решение двух человек – руководителя пуска и технического руководителя (на космодроме их называют «стреляющими»). Они находятся в бункере, в непосредственной близости от старта, наблюдают за ходом подготовки и стартом РН через перископы, получают доклады от служб и боевых расчетов, обеспечивающих пуск. В случае необходимости «стреляющие» выдают команду включения САС.

В свое время большое внимание уделялось исключению возможности выдачи ложных команд, и вместо автоматизированной системы с нажатием в бункере кнопок была внедрена схема голосовых распоряжений с использованием паролей и полным разделением двух каналов выдачи команд.

Как рассказывается в энциклопедии «Мировая пилотируемая космонавтика» под редакцией летчика-космонавта России, доктора юридических наук Юрия Батурина,

«согласно этой схеме за два часа до старта каждый «стреляющий» получает из штаба космодрома пароль, действующий только на данный пуск. В случае аварии каждый из них голосом передает пароль-команду по независимым защищенным и дублированным линиям двум офицерам, находящимся в изолированных друг от друга пультовых, которые расположены примерно в 20 км от стартовой позиции. Офицеры, получив пароль-команду (каждый свою: один – от руководителя пуска, другой – от технического руководителя), независимо друг от друга нажатием кнопки инициируют команду «Авария», которая передается по радиоканалу на борт только при нажатии двух кнопок».

Как это выглядело со стороны экипажа

За несколько секунд до старта ракета-носитель стала раскачиваться чуть сильнее, чем обычно. Экипаж особо не волновался: вибрация – непременный атрибут ракетного старта. А вот персонал космодрома уже испытывал ужас: ракета, заправленная почти 300 тоннами жидкого кислорода и керосина, воспламенилась. Она же сейчас взорвется, думалось многим – и ракета взорвалась. Но за мгновение до взрыва на самой верхушке гигантского носителя заработал двигатель системы аварийного спасения. Корабль с экипажем, оторвавшись от гибнущей ракеты, взметнулся ввысь. Еще через пару секунд Владимир Титов и Геннадий Стрекалов мягко приземлились в нескольких километрах от стартового стола, на котором бушевал пожар.

Твердотопливные двигатели САС работают всего четыре секунды. За это время спускаемый аппарат взлетел на километр, а потом плавно опустился на парашюте.

Пока летели, в наушниках слышался голос космонавта-дублера Леонида Кизима, но связь была односторонней: Титова и Стрекалова земля не слышала – отключился передатчик. После приземления заработала связь, и командир обо всем доложил. Не забыв сказать своему бортинженеру: «Видишь, и второй снаряд может попасть в одну воронку».

Второй день рождения

Главными действующими лицами 26 сентября 1983 года (кроме космонавтов, конечно) стали «стреляющие» – замначальника космодрома, генерал-майор Алексей Шумилов и заместитель генерального директора самарского ракетно-космического центра «ЦСКБ-Прогресс» Александр Солдатенков (1927–2013), а также два оператора САС – старший лейтенант Михаил Шевченко и лейтенант Александр Мочалов, услышавшие пароль «Днестр» и нажавшие на аварийные кнопки.

Геннадий Стрекалов (1940–2004) в своих воспоминаниях о той аварии часто повторял, что о секундах свысока теперь не думает, а 26 сентября отмечает свой второй день рождения, называя своими спасителями Алексея Александровича Шумилина и Александра Михайловича Солдатенкова.

В СССР было не принято информировать граждан о неприятных событиях, тем более об авариях ракет. Ведь космонавтика считалась одной из визитных карточек Страны Советов, а официальная политика тех времен предполагала, что советская космонавтика обходится без тяжких происшествий. Ту аварию на Байконуре руководство страны тоже скрыло от общественности, хотя радиостанции «Голос Америки» и «Свобода» уже на следующий день наперебой сообщали о ЧП в космической гавани Советского Союза.

Небольшие заметки об этой аварии стали появляться в прессе лишь в эпоху гласности и перестройки, тогда же непосредственные участники пуска и ликвидаторы аварии получили государственные награды. Генерал Шумилин и конструктор Солдатенков стали Героями Социалистического Труда, летчика-космонавта Титова наградили орденом Красной Звезды. А Геннадий Стрекалов в 1984 году стал дважды Героем Советского Союза – вторую Золотую Звезду он получил за свой третий космический полет на корабле «Союз Т-11» в составе международного советско-индийского экипажа.

Кстати, после этой аварии в космических кругах стали шутить: дескать, космос второго Титова не принимает (первым был космонавт № 2 Герман Титов). Неудачи Владимира Титова действительно преследовали: в первом полете отказала антенна, и «Союз Т-8» не смог состыковаться с орбитальной станцией «Салют», во втором – ракета взорвалась. Но Титов все же переломил ситуацию: свой следующий полет он совершил на корабле «Союз ТМ-4», работал на орбитальной станции «Мир» и провел в космосе 365 суток 22 часа 38 минут.