P-3 «Orion» vs Су-27

13 сентября 1987 года над нейтральными водами Баренцева моря сходились два самолета. Р-ЗВ «Орион» из состава 333-й эскадрильи королевских военно-воздушных сил Норвегии и Су-27 (бортовой №36) 941-го истребительного авиаполка 10-й армии ПВО СССР. Нораажац поднялся с авиабазы Аннейя и вел разведку перемещений кораблей нашего Северного флота которые, в свою очередь, следили за натовскими кораблями и самолетами, проводившими учения в районе Северной Норвегии. В маневрах НАТО участвовали несколько сот кораблей и самолетов во главе с ударным авианосцем «Форрестол». Военные игры проходили недостаточно далеко от наших границ, чтобы оставить безучастными ПВО Севера. Старший лейтенант Василий Цымбал получил команду «воздух!» и стартовал с аэродрома Килп-Явр, что неподалеку от Мурманска, с задачей на учебный перехват и сопровождение воздушной цели. Все, что случилось вне рамок этой задачи, было личной инициативой летчика. Истребитель, «отработав» по «Ориону», в нарушение инструкции вплотную подошел к норвежцу. Какое-то время машины шли на параллельных курсах. Соседство с истребителем, видимо, действовало скандинавам на нервы и мешало выполнению задачи. Пилот «Ориона» решил «стряхнуть» с хвоста назойливый русский истребитель. Норвежец «подрезал» курс Су-27 и, оказавшись в результате этого маневра над истребителем, начал резко гасить скорость, выпуская шасси и закрылки. Это был грамотный прием тяжелого четырехмоторного самолета. Истребитель должен был либо проскочить вперед, либо, повторяя аэродинамическое торможение, свалиться в штопор. Это в соответствии со всеми законами аэродинамики. Но 13 сентября 1987 года экипаж королевского «Ориона», а с ним весь мир, узнал, что для хорошего летчика на истребителе Су-27 некоторые классические законы аэродинамики не писаны. Эта машина обладает уникальной способностью держаться в воздухе на скорости менее 200 километров в час. «Посыпался» вниз не «Сухой», а сам «Орион». Правым винтом он снял истребителю левую «пилотку» (радиопрозречную эаконцовку киля). Но от удара сам винт разрушился и посек осколками фюзеляж и крыло «Ориона», разгерметизировав его. Изувеченный двигатель норвежца задымил. Оставляя за собой шлейф и подавая а эфир на международной частоте сигнал «терплю бедствие!», «Орион» отвалил в сторону берега. К счастью, обошлось без жертв. Василий Цымбал «ябедничать» в эфире не стал, возвращался на аэродром в гордом радиомолчании, не считая стандартных радиодиалогов с КП... Летчик ничего не стал докладывать и на земле. Это была его единственная ошибка. В Норвегии уже вовсю разгорались политические, военные и дипломатические страсти. Советский посол недоуменно выслушивал норвежского министра иностранных дел, а на аэродроме 941-го полка и в штабе армии царило безмятежное неведение, оказавшееся затишьем перед бурей. Потом был «разбор полетов», оргвыводы, парткомиссия, наказания... Советское правительство признало факт «неправильных действий нашего летчика» и выразило сожаление по поводу случившегося. Правда, оговарилось, что и пилот «Ориона» вел себя не лучшим образом. Многие считают, что если бы В. Цымбал первым доложил об инциденте, то норвежскую ноту мы бы упредили своей. Летчика бы еще и наградили, стал бы героем. Впрочем, героем он стал в любом случае. Нелегальным, народным. Его имя и поступок приобрели на Севере определенную популярность. После 13 сентября на какое-то время наши заполярные воздушные границы стали спокойными и лишенными гари двигателей локхидовских разведчиков. Один летчик сделал то, чего не удавалось десяткам дипломатов и маршалов. Кроме всего прочего, инцидент ускорил подписание международного соглашения о предотвращении опасной военной деятельности. ...Следы Василия Цымбала затерялись где-то на южных рубежах России.

По материалам: Последний полет варяжского гостя. К.П. 07.00.93.

Авиакатастрофы. Сост. А.Б. Симонов. — Миасс: Геотур, 1998 (стр. 113-114).