734
14
Когда Кристиану Рихтеру не было еще и 20 лет, он проводил все свое свободное время, лазая по заброшенным зданиям в тогдашней ГДР. С тех пор он вырос, но по-прежнему занят тем же самым, только сейчас он берет с собой фотоаппарат, запечатлевая, как здания постепенно превращаются в руины.
Мое детство было окружено полуразвалившимися заводами, фабриками и электростанциями в бывшей Германской Демократической Республике.
Мое детство было окружено полуразвалившимися заводами, фабриками и электростанциями в бывшей Германской Демократической Республике.
Мне было 14 лет, когда пала Берлинская стена. Это было время огромных перемен. Никто не знал, чем все это кончится. Было очень интересно – началось что-то новое. Сначала мы часто ездили в западную часть Германии — просто посмотреть, как там живется. Хотя многие переехали туда, я остался.
×
Поскольку много людей уехали, все постепенно стало приходить в упадок. И тогда я стал залезать в заброшенные здания – иногда с друзьями, иногда в одиночку. Потом, спустя некоторое время, приятель подарил мне цифровой фотоаппарат – и я, наконец, смог фотографировать красоту этих мест.
В этих зданиях очень тихо и умиротворенно, так как никто туда не заходит. То, как они постепенно разрушаются, когда природа берет свое, напоминает мне, что ничто не вечно. Создается ощущение, что это – конец света, и такое не почувствуешь где-либо еще.
За последние семь или восемь лет я посетил около тысячи заброшенных зданий в Германии, Франции, Бельгии, Италии и Польше. Ради одной хорошей фотографии приходится обойти множество мест — слишком многие из этих зданий просто пусты и заброшены.
За последние семь или восемь лет я посетил около тысячи заброшенных зданий в Германии, Франции, Бельгии, Италии и Польше. Ради одной хорошей фотографии приходится обойти множество мест — слишком многие из этих зданий просто пусты и заброшены.
Иногда бывает сложно попасть внутрь – мне приходилось отыскивать туннели или пролезать через окно. Иногда я долго ехал куда-либо, а приехав, обнаруживал, что здание снесли или в него невозможно проникнуть.
Иногда сразу ясно, что внутри что-то интересное, но обычно это вопрос шанса – может я найду там что-то, а может быть и нет. Такого рода красоту не так просто найти.
Иногда сразу ясно, что внутри что-то интересное, но обычно это вопрос шанса – может я найду там что-то, а может быть и нет. Такого рода красоту не так просто найти.
Однажды мне кто-то рассказал про заброшенную врачебную клинику – я думаю, что был первым, кто туда зашел за 10 или 15 лет. Она была покрыта паутиной, и было какое-то мистическое ощущение, как будто я переместился в прошлое. Вполне может быть, что эту атмосферу создали лучи света.
Бывшие заводы понемногу превращаются в руины, закрылись психиатрические больницы. За этими зданиями никто не присматривает, и на это нет денег – держать их в сохранности слишком дорого.
Бывшие заводы понемногу превращаются в руины, закрылись психиатрические больницы. За этими зданиями никто не присматривает, и на это нет денег – держать их в сохранности слишком дорого.
Когда обваливаются части крыши и вода проникает в здание, там начинают расти мох и лишайник. Если окна закрыты, то летом внутри может быть довольно жарко и растения начинают захватывать все пространство. Часто в таких местах пахнет плесенью, но мне нравится, когда природа как бы начинает забирать здание себе обратно, когда внутри все растет и цветет.
Заброшенные здания Восточной Европы: смесь красоты и грусти
Заброшенные здания Восточной Европы: смесь красоты и грусти
В Восточной Германии в прошлом было много маленьких гостиниц. Они были в каждой деревне. Там всегда был бар, зал для танцев, иногда даже театр. Но люди стали уезжать из деревень в города, и они стали закрываться.
Когда я натыкаюсь на такое заброшенное место, я сразу думаю о том, как оно выглядело раньше, во всей своей красе, и становится грустно, что оно разваливается и им никто больше не пользуется.
Заброшенные здания Восточной Европы: смесь красоты и грусти
Когда я натыкаюсь на такое заброшенное место, я сразу думаю о том, как оно выглядело раньше, во всей своей красе, и становится грустно, что оно разваливается и им никто больше не пользуется.
Заброшенные здания Восточной Европы: смесь красоты и грусти
Я никому не рассказываю, где именно находятся эти здания, чтобы не привлекать туда вандалов. Некоторые любят залезать в такие места и начинать что-то рушить или рисовать граффити на стенах.
Если бы кто-то захотел реставрировать одно из таких зданий, они могли бы мне написать, и если бы я счел, что они действительно могут помочь, тогда конечно бы попытался связать их с нужными людьми. Теоретически это возможно, но до сих пор этого ни разу не случилось.
Если бы кто-то захотел реставрировать одно из таких зданий, они могли бы мне написать, и если бы я счел, что они действительно могут помочь, тогда конечно бы попытался связать их с нужными людьми. Теоретически это возможно, но до сих пор этого ни разу не случилось.
Я никогда не взламываю двери или окна – я каждый раз пытаюсь найти способ проникнуть внутрь без того, чтобы что-то сломать. Иногда приходится ползти через дыру в подвале, лезть через забор, протискиваться через какие-то щели или приоткрытое окно. Часто приходится забираться на довольно большую высоту. Физически это тяжело. Некоторые здания так хорошо законсервированы снаружи, что приходится буквально карабкаться на стены, ничего при этом не ломая и не взламывая.
Проникать в такие здания запрещено, и у меня были столкновения с полицией. Несколько раз они выводили меня из здания, несколько раз мне делали официальные предупреждения, но обвинений мне не предъявляли ни разу. Видимо, они меня отпускают, потому что я просто фотографирую.
В некоторых из этих зданий очень интересная атмосфера, часто необычная. Однажды я фотографировал бывший крематорий, то самое место, где жгли тела. На меня это оказало очень сильное впечатление.
В другой раз я обнаружил очень красивый зал со стеклянной крышей в заброшенной гостинице. Я думаю, что это был обеденный зал – были видны старые колонны, грязь на полусгнившем полу – и на все это падал свет со стеклянной крыши.
Заброшенные здания Восточной Европы: смесь красоты и грусти
Заброшенные здания Восточной Европы: смесь красоты и грусти
Или же я помню старую баню, судя по всему построенную в XIX веке, там сохранились раздевалки тех времен, очень красивые колонны, декоративная штукатурка на потолке, и, конечно, большой бассейн без воды. Все стены были выкрашены в яркие цвета, как было тогда принято. Это было просто потрясающе.
Больше всего мне нравится находить такие места. Фотографии, конечно, не второстепенны, но главное – обнаружить такое здание. Я их фотографирую для того, чтобы другие могли почувствовать, что это за места.
Я думаю, людям это нравится по тем же причинам, что и мне – это такая смесь красоты и грусти. Я думаю, что люди понимают, что даже если сейчас у вас замечательный, большой дом, все равно рано или поздно все сгниет. Даже дворцы и виллы не вечны.
Я думаю, людям это нравится по тем же причинам, что и мне – это такая смесь красоты и грусти. Я думаю, что люди понимают, что даже если сейчас у вас замечательный, большой дом, все равно рано или поздно все сгниет. Даже дворцы и виллы не вечны.
Источник:
Новости партнёров
реклама
То-то ты так часто гадишь в комментах...