12080
3
Его называют Маресьевым из ВДВ. Десантник Игорь Потапов выжил на войне, потеряв в 22 года обе ноги. Очень скоро ему исполнится 39, и он хочет служить родине.
Игорь Потапов был обычным пацаном из офицерской семьи. Вместе с родителями кочевал по воинским гарнизонам, в которых служил его отец Иван Иванович, прошедший Афганистан и Анголу. С раннего детства Игорь «понюхал пороху»: отец таскал его на учебные полигоны и стрельбы. И другой мечты, кроме как стать офицером ВДВ, у него не было.
Особые бойцы
Отучившись в Рязанском училище ВДВ, командир взвода лейтенант Потапов служил в знаменитом Рязанском 137-м полку ВДВ, а в сентябре 1999 г. образовалась командировочка на Северный Кавказ.
Он знал, что банда Басаева, ворвавшись в Дагестан, прошлась по республике «огнём и мечом». Но не знал, что судьба готовит ему свой бой, не только с противником, но и с самим собой.
Лейтенант Потапов знакомился с бойцами на ходу - в эшелоне. У комвзвода не было понимания, что их ждёт впереди, а у мальчишек-солдат юношеский задор и своя задача десантников, готовых порвать врага в бою. Но лейтенант Потапов видел другое: у солдат пока слабенькая подготовка, многие, например, стреляли из гранатомёта только раз на учебном полигоне, и то холостой болванкой. Так что, пока воинский эшелон мчал мальчишек на войну, бойцы нажимали на теорию, здесь же, в теплушке, сдавали экзамен своему взводному. А практику уже потом, на фронте, они сдавали в бою.
Он знал, что банда Басаева, ворвавшись в Дагестан, прошлась по республике «огнём и мечом». Но не знал, что судьба готовит ему свой бой, не только с противником, но и с самим собой.
Лейтенант Потапов знакомился с бойцами на ходу - в эшелоне. У комвзвода не было понимания, что их ждёт впереди, а у мальчишек-солдат юношеский задор и своя задача десантников, готовых порвать врага в бою. Но лейтенант Потапов видел другое: у солдат пока слабенькая подготовка, многие, например, стреляли из гранатомёта только раз на учебном полигоне, и то холостой болванкой. Так что, пока воинский эшелон мчал мальчишек на войну, бойцы нажимали на теорию, здесь же, в теплушке, сдавали экзамен своему взводному. А практику уже потом, на фронте, они сдавали в бою.
- Десантники - бойцы особые, - говорит Игорь. - Это дерзость в бою, надёжность в дружбе и особая гордость за тельняшку и голубой берет. Казалось, в мирное время парень разгильдяй, но на войне лучшего солдата не бывает. И, когда они ждут от тебя приказа открыть огонь по противнику, многое понимаешь сам. Ведь в человека, даже врага, не так легко выстрелить…
18 декабря 1999 г. стало в судьбе русского офицера Потапова роковым днём.
«Была обычная фронтовая рутина, - рассказывает Игорь. - Был приказ - уходить дальше в горы. Грузили нехитрое имущество, боеприпасы. Снимали свои растяжки с гранатами, сигнальные ракеты. Неожиданно одна за другой в воздухе зашелестели мины.
Только успел крикнуть пацанам: «Ложись!» Очередная мина ударила мне под ноги, ещё чуть дальше - и мне бы оторвало голову. Очнулся от дикого шума в ушах. Пытаюсь перевернуться с живота на спину, приподнял голову, а пятки ног по-прежнему «смотрят» в небо. Оказывается, одна нога разбита в лохмотья, а другая держится вообще только на коже… Бойцы бросились ко мне, жгуты накладывают. Меня кладут на бронетранспортёр, а я в горячке кричу: «Кто взводом командовать будет?!»
18 декабря 1999 г. стало в судьбе русского офицера Потапова роковым днём.
«Была обычная фронтовая рутина, - рассказывает Игорь. - Был приказ - уходить дальше в горы. Грузили нехитрое имущество, боеприпасы. Снимали свои растяжки с гранатами, сигнальные ракеты. Неожиданно одна за другой в воздухе зашелестели мины.
Только успел крикнуть пацанам: «Ложись!» Очередная мина ударила мне под ноги, ещё чуть дальше - и мне бы оторвало голову. Очнулся от дикого шума в ушах. Пытаюсь перевернуться с живота на спину, приподнял голову, а пятки ног по-прежнему «смотрят» в небо. Оказывается, одна нога разбита в лохмотья, а другая держится вообще только на коже… Бойцы бросились ко мне, жгуты накладывают. Меня кладут на бронетранспортёр, а я в горячке кричу: «Кто взводом командовать будет?!»
Офицерская династия
На вертушке меня доставили в полевой госпиталь. Мне тогда повезло - этим же бортом летел военный хирург из окружного госпиталя. Скинул бушлат и крикнул подбежавшим санитарам: «На стол!»
Я до сих пор не знаю его фамилии, чтобы спасибо сказать за то, что жизнь мне сохранил. Иначе бы загнулся от потери крови. Ну а ноги? Что ноги! И без них живут, сам убедился. А тогда... Очнулся от боли. Рядом медсестра капельницу ставит, а глаза мокрые, видимо, жалеет меня, пацана. Вот тебе и командировочка. Как жить дальше?
Лежу один-одинёшенек, мысли дурные крутятся: может, застрелиться? Потом проклинал себя за секундную слабость. Кто был в моём положении, поймёт: вешались же в госпиталях, как им казалось, от безысходности и солдаты, и офицеры. Но, когда я увидел солдата, рассекающего больничные коридоры на коляске, дал себе зарок освоить этот вид транспорта.
Помотало меня по госпиталям. В машине все тяжелораненые. А тут шутки казарменные. Во время остановки сопровождающий нас прапорщик открыл дверь и крикнул: «Господа военные, кому перекурить и оправиться? Выходи!» Сначала гоготнул подполковник с тяжёлым ранением в бедро. Хохотал и я, подвязанный с носилками к потолку. Матерком обложили прапорщика. Вроде как легче стало.
Врачи продолжали «рихтовать» мои ноги, укорачивать под будущие протезы. Первые оказались отечественными, с которыми я намаялся до крови. Теперь ношу немецкие, я в них с утра до позднего вечера, сам на машине передвигаюсь и стараюсь не ловить жалостливые взгляды. Если надо, могу и вальсировать».
Я до сих пор не знаю его фамилии, чтобы спасибо сказать за то, что жизнь мне сохранил. Иначе бы загнулся от потери крови. Ну а ноги? Что ноги! И без них живут, сам убедился. А тогда... Очнулся от боли. Рядом медсестра капельницу ставит, а глаза мокрые, видимо, жалеет меня, пацана. Вот тебе и командировочка. Как жить дальше?
Лежу один-одинёшенек, мысли дурные крутятся: может, застрелиться? Потом проклинал себя за секундную слабость. Кто был в моём положении, поймёт: вешались же в госпиталях, как им казалось, от безысходности и солдаты, и офицеры. Но, когда я увидел солдата, рассекающего больничные коридоры на коляске, дал себе зарок освоить этот вид транспорта.
Помотало меня по госпиталям. В машине все тяжелораненые. А тут шутки казарменные. Во время остановки сопровождающий нас прапорщик открыл дверь и крикнул: «Господа военные, кому перекурить и оправиться? Выходи!» Сначала гоготнул подполковник с тяжёлым ранением в бедро. Хохотал и я, подвязанный с носилками к потолку. Матерком обложили прапорщика. Вроде как легче стало.
Врачи продолжали «рихтовать» мои ноги, укорачивать под будущие протезы. Первые оказались отечественными, с которыми я намаялся до крови. Теперь ношу немецкие, я в них с утра до позднего вечера, сам на машине передвигаюсь и стараюсь не ловить жалостливые взгляды. Если надо, могу и вальсировать».
Решение о продлении службы офицером в ВДВ принимал тогдашний главком Георгий Шпак. На встрече с генералом Игорь подпрыгнул на месте - для убедительности. Главком ВДВ тут же подписал приказ о зачислении Потапова в войска.
Потом была командировка в Боснию, в российскую миротворческую бригаду ВДВ, и должность преподавателя в родном Рязанском училище ВДВ. Он 9 месяцев служил в Боснии - осуществлял взаимодействие с американскими военными.
Когда его коллеги говорили «ястребам», что у Игоря нет ног, те не верили, а убедившись, были сильно удивлены. У них, говорили, таких в армии нет. В США после подобных ранений - ордена и медали, большая пенсия, полный соцпакет. Сегодня Игорь уже не служит - сердюковские реформы лишили его поста преподавателя. А зря - он курсантов многому научил бы.
Десять лет назад Потапов женился на девушке из Нижнего Новгорода. На первом свидании он целый день - пешком - на протезах показывал Анюте любимый город. Сейчас в семье Потаповых двое детей - 7-летний Даниил и 3-летняя Алина. Сегодня небольшой бизнес помогает содержать семью.
Он остался верен воинскому долгу и мечтает об офицерской карьере. Иногда ему снятся сны о боевых друзьях, а утром сердце сжимается от обиды, что война так жестоко перепахала его судьбу. На парадном кителе подполковника Игоря Потапова среди других медалей орден Мужества.
Потом была командировка в Боснию, в российскую миротворческую бригаду ВДВ, и должность преподавателя в родном Рязанском училище ВДВ. Он 9 месяцев служил в Боснии - осуществлял взаимодействие с американскими военными.
Когда его коллеги говорили «ястребам», что у Игоря нет ног, те не верили, а убедившись, были сильно удивлены. У них, говорили, таких в армии нет. В США после подобных ранений - ордена и медали, большая пенсия, полный соцпакет. Сегодня Игорь уже не служит - сердюковские реформы лишили его поста преподавателя. А зря - он курсантов многому научил бы.
Десять лет назад Потапов женился на девушке из Нижнего Новгорода. На первом свидании он целый день - пешком - на протезах показывал Анюте любимый город. Сейчас в семье Потаповых двое детей - 7-летний Даниил и 3-летняя Алина. Сегодня небольшой бизнес помогает содержать семью.
Он остался верен воинскому долгу и мечтает об офицерской карьере. Иногда ему снятся сны о боевых друзьях, а утром сердце сжимается от обиды, что война так жестоко перепахала его судьбу. На парадном кителе подполковника Игоря Потапова среди других медалей орден Мужества.
Источник:
Ссылки по теме:
- 16 добрых поступков, которые сделали профессиональные спортсмены
- Лучшие проявления доброты в 2013 году
- Доброта спасёт мир
- 12 крутых жизнеутверждающих поступков, на которые способны лишь настоящие оптимисты
- 14 поступков, которые никогда не совершит ответственный и любящий отец
Новости партнёров
реклама
