56447
10
После того, как Джордж Р.Р. Мартин в 1996 году выпустил "Песнь льда и пламени" (мутировавшую нынче во всеми любимый сериал "Игра престолов"), жанр полного сурового реализма фэнтези получил второе дыхание. Почему "второе дыхание", а не "был рожден"? Потому что, хотя фанаты "Песни" приписывают создание самого жанра Мартину, на самом деле и до этой книги уже существовала масса отличных, но не ставших НАСТОЛЬКО популярными авторов.
1. Дэвид Геммел
Писать он начал в конце 1970-х, что делает его "дедушкой" "реалистичного" фэнтези. И начал он это делать не от хорошей жизни — ему ошибочно диагностировали рак, так что Геммелу просто надо было чем-то занять мозг, чтобы не пытаться все время считать оставшиеся до конца жизни дни. Не удивительно, что книга "Легенды" (Legend), которая вышла из под его пера тогда, была, как писали критики, "самой кровавой в жанре фэнтези". Ибо и в душе его царил ад.
2. Селия С. Фридман
Ее "Восход Черного солнца" (Black Sun Rising) вышел на пять лет раньше "Игры престолов", в 1991 году, и стал в то время если не сенсацией, то достаточно заметным событием, чтобы о молодом авторе заговорили всерьез. Книга оказалась чрезвычайно мрачной и до краев наполненной неприятными персонажами. Как и Мартин позже, Фридман не стеснялась убивать главных героев направо и налево, причем делала это с какой-то почти садистской жестокостью и физиологической реалистичностью. Эта серия, как и несколько других, на самом деле являются смесью из фэнтези и научной фантастики, так что писательницу часто прямо записывают в фантасты.
×
3. Урсула Ле Гуин
Произведения Ле Гуин не наполнены сценами кровавой резни, однако нельзя не отметить, что в ее книгах цикла "Земноморья" намного больше политики и общего реализма (включая сексизм), чем это было принято в фэнтези начала 1990-х. Предупреждаем, впрочем, что первые романы цикла сегодня читать довольно тяжело и вряд ли их можно отнести к "легкому чтиву".
4. Глен Кук
Знаменитая серия "Черный отряд" (The Black Company) Кука родилась в середине 1980-х, задолго до мрачных работ Хобб или Мартина и считается эталоном "военного фэнтези". Главные герои — это отборные, почти элитные наемники, которые считают свой отряд "семьей" и хватаются за любую работу, даже весьма грязную и связанную с воскрешением Мирового Зла. По мере развития сюжета их ряды тают, и впереди их не ждет ничего кроме смерти, скорее всего весьма отвратительной, а может быть даже и мучительной. Они это знают, но, эй, это же будет завтра? А сегодня они пьют, ругаются и дерутся. За своего Капитана и звонкую монету, а также потому, что только это они и умеют.
5. Карл Эдвард Вагнер
Серия "Кейн" (Kane), создававшаяся в 1970-1980-х повествует про главного героя, точнее антигероя, который бессмертен и представления о морали которого точно не обрадуют не то, что священника, но и даже любого человека. Симпатизировать главгерою сложно, в основном потому, что он себя ведет как главгад. Много крови и немного магии.
6. Мэри Джентл
Роман Grunts — не самая известная книга этой британской писательницы и сегодня, вероятно, его читать несколько странно. Но в 1992 году история, рассказанная от лица отряда орков капитана Ашнака, которые идут в бой и дохнут пачками за что-то, чего они по причине тугодумия не понимают, была весьма революционна. Там еще есть уморительные шутки про орков, насилующих эльфов, про орков, поедающих своих же раненных и о смешных орчих военно-полевых судах, которые расследуют эти преступления. Очень смешно. Да.
7. Майкл Муркок
Творчество Муркока сложно назвать настоящим "реалистичным" фэнтези, однако нельзя отрицать тот факт, что его Элрик из Мелнибонэ — персонаж если и не резко отрицательный, то, по крайней мере, отнюдь не положительный. Муркок одним из первых "грандов" фэнтези-литературы бросил вызов Толкиену, как адепту позиции "добро всегда побеждает зло". Действие его книг происходит в весьма канонических фэнтези-мирах, но мораль главных героев… расплывчата и делает их похожими на живых людей.
8. Робин Хобб
Выросшая на суровой Аляске, Хобб представила первую книгу цикла "Сага о Видящих" (The Farseer Trilogy) — "Ученик убийцы" (Assassin's Apprentice) — за год до "Игры престолов". Это не была ее первая книга (как и у Мартина "Игры" не были первой книгой), но оказалась первой из жанра "темного" фэнтези. При желании в ней можно увидеть немало общего с "Игрой престолов" (или наоборот) — главный герой, королевский бастард, тайно наученный искусству убивать, обижаем буквально всеми. При этом на окраинах королевства всегда присутствует неодолимая угроза в виде кровожадных пиратов с Островов Божественных Рун, которые превращают своих жертв в некое подобие зомби…
9. Стивен Р. Дональдсон
Невозможно начать этот разговор не со Стивена Дональдсона, чей роман "Проклятье Лорда Фаула" (Lord Foul's Bane (1977)), первый в трилогии "Хроники Томаса Ковенанта" (Chronicles of Thomas Covenant), привнес в мир фэнтези луч отборной темноты. Ему удалось невероятное (в то время) для мира фэнтези — создание такого главного героя, которому человек без отклонений в психике почти не может сопереживать. У многих он, честно говоря, просто вызывает отвращение (особенно в первой книге). Не удивительно, что серия, главный герой которой начинает с изнасилования, сегодня не слишком популярна. Но это не отменяет того факта, что Дональдсон – один из основоположников жанра реалистичного фэнтези.
10. Тэд Уильямс
Что происходит, когда в сказке отец умирает и не может выбрать наследника? Сыновья доказывают свою смелость, отправляясь в поход, а Иван-дурак лежит на печи и, ничего не делая, все равно вылавливает рыбу для книги рекордов Гиннесса. Что в такой ситуации происходит в жизни? Начинается междоусобица и брат идет на брата, втягивая сказочное королевство в гражданскую войну. Ровно тоже самое происходит в серии "Память, Скорбь и Тёрн" (Memory, Sorrow and Thorn) Уильямса, причем подход и подача у него отнюдь не сказочные. По словам Джорджа Мартина, именно эти произведения Уильямса "убедили его в том, что фэнтези может быть серьезной литературой и побудили реализовать замысел "Песни льда и пламени". На этом и закончим.
Источник:
Ссылки по теме:
- Как раньше защищали книги в библиотеках от кражи
- Откуда Кеша появился у Вовки, как кот Василий нашел маму и еще много того, что нам не показали
- Сериал "Гримм"
- 10 книг-антиутопий, открывающих мир с другой стороны
- Каверин Вениамин Александрович
Новости партнёров
реклама
Речь идет о книгах где:
а. Есть вероятность что глав. герой возьмет и умрет и никакого хеппи энда не будет.
б. Есть вероятность что глав. герой/герои личности очень разносторонние или даже отрицательные, что бывает крайне редко.
в. Есть вероятность что в книге присутствует куча неприятных вещей, которые обычно цензурят или сводят к минимуму. Речь идет о мясе, кровищи, обилии нецензурной лексики, кол-ве сцен насилия и пр.
— Что подать?
— Пива, — сказал незнакомец. Голос был неприятный.
Перевод с Леди был только в 1й.
Каждый раз встречая "Госпожа" мысленно заменял образом "Леди".
Первая же книга из цикла Сверкающего камня вызывает какое-то отвращение из-за подмены героев.
Ипосле того как я это все прочел на nokia music express моим глазам пришел ппц,хотя думаю что из за "Война и мир" зрение упало=))
В этом плане мне очень нравится Ник Перумов.
Он не только создает "живые" миры, но очень умело стирает грань между белым и ченрым - когда все герои хотят чтобы было "хорошо", но каждые понимает это посвоему, из-за чего и возникают проблемы (как и в настоящей жизни - даже друзья и родные понимают "хорошо" по-разному).
Остальное - суета...
Но раз уж вы помянули Никитина. Никитин Графоман не более.
Ну раз уж тут собралось столько фанатов фэнтези , может положите мне?
Давным давно, прочитал одну книгу, но напрочь забыл название , имя автора да и персонажей, помню только сюжет.Главный герой мечник,колдун украл у него руку,он стал отшельником ,научился владеть мечом другой рукой .Его просят, найти одну магическую книгу, пока ее не нашёл его враг колдун.Этот колдун, хочет с помощью этой книги открыт врата ада и наворотить всякого плохого.Герой соглашается, надеясь с помощью могущественной магии, этой книги вернуть руку.
А а герой что то вроде великого посланца;)Когда он родился, небо срыгнуло лягушками.