Лыжник Афанасий Обмудный, занимался ездой на лыжах уже более 30 лет

Лыжник Афанасий Обмудный, занимался ездой на лыжах уже более 30 лет. Хотя он и был любителем, на его счету было 5 бронзовых наград в лыжных марафонах, 12 раз на лыжных забегах он занимал второе место и даже 1 раз он получил главную для себя награду. Он занял первое место на Нижневартовском 48 часовом забеге на лыжах, имени Дмитрия Медведева.
В тот день Афанасий, как обычно наслаждался лёгким похрустыванием ещё никем не придавленного снега под лыжами. Он вообще был натурой романтичной и увлекающейся. Вот и сейчас, он увлёкся размышлениями о красоте природы, о том как удобно сидит термобельё одной финской фирмы и том как всё-же прекрасна жизнь.
Когда размышления о прекрасном всё-же покинули начинающую лысеть голову Афанасия, тот обнаружил себя в совершенно незнакомом месте. Проблема была ещё и в том, что решив вернуться по лыжне, он не смог её найти.
Лыжня буквально начиналась с того места где Афанасий стоял.
Вообще само место было весьма странным. Это была покрытая снегом горка, в подножии которой стоял Афанасий. Вокруг не было решительно ничего и никого. Лишь только небо без солнца, туч или облаков, освещало всё ровным, но неживым светом.
Решив, что лучше двигаться вперёд, хоть и в гору, чем одиноко стоять у единственной ели, Афанасий начал подъём, привычно переставляя лыжи "ёлочкой".
Оказавшись на вершине, он увидел, две вещи:
1 - Вокруг по прежнему не было ничего, кроме снега и неживого неба
2 - Горка оказалась гораздо круче чем он думал.
"Ладно, будем спускаться", сам себе сказал Афанасий и начал неспешный спуск.
Однако, получив ускорение, лыжи и не думали останавливаться, чтобы Афанасий не предпринимал. Ни попытки сбросить скорость "боковым соскальзыванием", ни "полуплугом" не смогли остановить набиравшего скорость лыжника.
"Что же делать?" промелькнула шальная мысль. "А вдруг ещё и дерево появится?" и лишь только он об этом подумал, как ощутил сильный удар всем телом и на какое-то время потерял сознание.
Когда Афанасий очнулся, с неба всё также светил ровный не живой свет, а вокруг по прежнему была белая пустота.
Изменилось впрочем несколько вещей. У Афанасия было разбито всё лицо, пропали лыжи и термобельё, а перед ним стоял вековой дуб.
Поднявшись на ноги, Афанасий неожиданно для себя обнаружил, что одет в шапку-ушанку, ватник, поверх "майки-алкоголички", растянутые на коленках треники "абибос" и валенки на босы ноги.
Осмотревшись и почесав недельную небритость, на месте именуемым лицо, Афанасий звонко выматерился, приспустил штаны и, обоссав несчастный дуб, поплёлся в сторону своей теплотрассы.
Пока он шёл, спотыкаясь о заснеженные коряги, он вспомнил, что перед всем тем бредом, что с ним случился, он выпил с парнем по кличке "Сиплый" пару бутылок палёнки, которую тот стащил, пока разгружал фуру. Ещё он вспомнил, что никакой он не Афанасий, а обычный бомж Виталя, по кличке "Чёрный Доктор". Что работал фельдшером на "скорой" и даже как-то сводил концы с концами, до кризиса 2008. Это впрочем, не устраивало его жену, и та подала на развод, забрав половину "хрущёвки", любимый ВАЗ-2109 и дочку.
После этого Виталя сорвался. Запил, вылетел с работы, потерял остатки жилья и человеческого облика и только прозвище, что ему дали бомжи, жившие на теплотрассе напоминало о его прошлом. Придя к ним, Виталя, искренне желавший рзбить всё лицо Сиплому, за такие глюки с палёной водки, узнал печальную новость. Сиплый, после употребления палёнки, видимо возомнил себя Карлсоном, который живёт на крыше и отправился в последний полёт, с 18 этажа на заброшенной стройке, неподалёку от теплотрассы.
"Эх, не повезло мужику, надо помянуть хотя бы" сказал один из бомжей и протянул Витале початую бутылку со странно пахнущей жидкостью.
"Пусть земля тебе будет пухом" сказал Виталя и залпом выпил содержимое. Почти сразу он ощутил странную слабость в теле, а контуры предметов начали мутнеть и расплываться.
- Эй, вы откуда водку взяли?
- Так это, у Сиплого ещё ящик оказывается был, сейчас то он ему уж точно без надобности.
- Много уже выпили, это палёнка жуткая, Сиплый после неё мозгами тронулся.
- Да не, нашли только, я вот глоток сделал, а всю бутылку ты и прикончил.
- Не пейте, мужики, в натуре яд.
Предупредив бомжей, Виталя лёг на матрас, закрыл глаза и перед ним предстало то самое, мёртвое небо и бесконечная белая даль.
"Вот я и дома" была последняя его мысль, пока сердце ровно прекращало своё биение.