Как делается мозаика стеклом (29 фото)

При создании витражей используется самое разное стекло – от прозрачного, до плотного. Со временем остатков плотного, непрозрачного стекла накопилось достаточно много, и в студии решили попробовать пустить их в дело – начать выкладывать мозаику. С этого момента прошло шесть, лет, и теперь мозаику можно смело назвать второй основной специализацией студии. Для такой важной работы были обучены мастера и оборудованы мастерские.

В одной из таких мастерских – просторном помещении с высокими потолками собирают мозаику.
Свет, лившейся из высоких окон освещал огромные столы, на которых были разложены картины разной степени готовности. По краям каждого стола среди разбросанных кусочков стекла лежали всевозможные инструменты: плоскогубцы, хитрой формы кусачки, стеклорезы, ножи и маркеры. Над двумя мозаиками, склонившись, работали мастера.

У стен стояли высокие стеллажи с ваннами, в каждой из которых лежали готовые модули - небольшие прямоугольные кусочки стекла. Узкая, прижатая к стене лестница вела на небольшой балкон. При каждом шаге под ногами поскрипывали и хрустели кусочки стекла – мастера, чтобы не отрываться от работы, кидали обрезки прямо на пол.

На первый взгляд мозаика не сильно отличалась от витража – те же самые кусочки стекла, которые надо вырезать и вписать в картину. Но если присмотреться внимательнее, то открывается целое море различий. «Всё начинается с картона – рисунка будущей мозаики. Только если к витражистам он приходит с отмеченными цветами – здесь будет желтый, здесь – синий, то мы просто видим общие линии и эскиз»

Сегодня мозаику выкладывают двумя основными способами. При одном стекло вырезается точно в размер какой-то области – лепестка цветка или крыла стрекозы - сродни флорентийской мозаике. При другом, более близком к римской мозаике, картинка собирается из небольших прямоугольных кусочков. «Я не люблю стекло резать – ты сразу зависишь от тех цветов, которые есть на готовом листе. Смальта ближе к живописи – каждый модуль как мазок кисти. И здесь у нас гораздо больше свободы – мы сами себе художники. Предположим, я решил, что на мозаике волосы должны быть золотыми – и я их делаю золотыми».

Но это далеко не единственное различие между мозаикой и витражами. Работа здесь гораздо тоньше – иногда приходится выкладывать модули размером немногим больше ресницы. А их ещё надо вырезать из стекла и, при необходимости, отшлифовать. Подгонять модули друг к другу приходится плотно, с мельчайшими зазорами. Неспроста мастера называют такую работу ювелирной.

При необходимости модуль можно подшлифовать на специальном станочке

«Модули мы обычно выкладываем, начиная с какого-то конкретного элемента. Вот, например, ягода, - и Андрей показал мне эскиз новой мозаики и начал водить пальцем вокруг угловатой стилизованной ягоды, - Я в начале выложу её, потом ряд вокруг неё, потом ещё ряд. Но иногда бывает и по-другому – вот посмотри, как работает Андрюха, - и Андрей кивнул в сторону другого мастера, работавшего над мозаичной иконой Николая Угодника, - он вначале выложил лик и кисти, закрепил их и вставил в общее панно. А теперь уже вокруг них достраивает всё остальное».

Большинство мозаичистов в мастерской имеют художественное образование, но Андрей на мой вопрос о том, как он начал заниматься мозаикой, с ухмылкой ответил: «Я сюда вообще в гараж пришел работать, у меня образования художественного нет. Прихожу, а у меня спрашивают: «Мозаику когда-нибудь выкладывал?» Ну я ответил, что нет. Ничего, говорят, научим. Так научили, что я уже шестой год здесь работаю».

Модули выкладывают на монтажной плёнке – самоклеющимся листе, который держит кусочки стекла на месте. Когда вся картина собрана, поверх неё лицевой части наклеивают аракал – ещё один самоклеющийся лист. После этого мозаику переворачивают и снимают монтажную пленку, а на её место ставят основу – особую ткань, на которую окончательно приклеивают связанные аракалом элементы мозаики. Когда модули прочно закрепятся на основе, ставший ненужным аракал снимают.

Мозаика по мотивам картины Густава Климта "Водяные змеи". Над этой мозаикой Андрей безвылазно работал три месяца

Такие хитрые манипуляции делаются для того, чтобы художник при наборе видел лицевую часть мозаики – такую, какой она станет после монтажа на основу. Существует, правда, и так называемый обратный набор, когда мозаику собирают зеркально прямо на аракале. Только вот стекло для мозаики – прихотливая вещь: часто одна сторона может разительно отличаться от другой по рисунку и цвету, и предугадать. Предугадать, как будет выглядеть мозаика в итоге, при обратном наборе будет очень сложно.

«А после этого начинается самое интересное – затирание швов. Затирку подбирают под цвет модулей и при необходимости подмешивают нужный колер. Но после этого работа может измениться до неузнаваемости: отдельные участки посветлеют, другие потемнеют, а некоторые цвета могут слиться. И сделать с этим ничего нельзя – остаётся только каждый раз представлять, что получится в итоге».

Работа шла своим чередом — маленькие кусочки стекла один за другим ложились на стол, складываясь в будущую картину. Я закончил снимать, ещё немного посмотрел за работой мозаичистов и потом вышел из мастерской. Перед уходом я заглянул в офис студии и встретил там Лейлу. Мы разговорились — об искусстве, о фотографии, о внутренних делах студии. «От любой работы можно устать, даже от творческой. Любой художник может вымотаться, и тогда ему понадобится перерыв. Если мы видим, что человек впал в ступор, то стараемся дать ему какую-то другую работу — разобрать образцы, съездить куда-нибудь».

Под конец разговора Лейла достала из под стола большую черную коробку с образцами стекла: «Сейчас я что тебе покажу... если они тебе не понравятся, то ничего святого у тебя нет». С этими словами она откинула картонную крышку, и моему взгляду предстали ровные ряды тонких пластинок. С горящими глазами Лейла начала перебирать их, и вскоре вынула одно стёклышко: внутри тонкого прозрачного квадратика растекались причудливые разноцветные разводы. В толще следующего квадратика будто бы выросла колония плесени, а ещё один образец пронизали воздушные белые перья».

«Когда уже всё надоело и нет сил, то именно это помогает не опустить руки и двигаться дальше». И в словах этих прозвучали чувства гораздо более глубокие, чем простая преданность профессии.