«Девчата»: что не так с классическим фильмом? Взгляд из 2021 года

Для начала отметим, что плюсов в картине безусловно больше. Это действительно хороший пример жанрового кино: в меру смешной (причём и как комедия положений, и как романтическая комедия, и как лёгкая социальная сатира), в меру романтичный, красиво снятый и демонстрирующий привычно высокий уровень игры отечественных актёров. Некоторые сюжетные коллизии могут показаться наивными, но во многом такое впечатление складывается из-за персонажа Надежды Румянцевой, определяющего энергетику всего фильма. При этом сыгранная актрисой Тося Кислицына не просто неопытная и крайне эмоциональная девушка — в ней есть сумасшедшинка и дьявольщинка, придающие образу дополнительную глубину. Например, странный танец героини после того, как ей оказал внимание приглянувшийся мужчина, вполне органично смотрелся бы в каком-нибудь ужастике про одержимость.

Однако присутствуют в фильме и действительно странные для современного зрителя моменты. В основном они строятся вокруг главного и единственного «антагониста» картины — Анфисы (Светлана Дружинина).

Первый из таких моментов мы видим в самом начале. Тося прибывает в лесопромышленный посёлок, где ей предстоит работать, и заходит в дом, куда её поселил комендант. Там никого нет, но лежат вещи других девушек-жильцов. Что делает юная Тося? Шарит по чужим вещам, достаёт припасы и устраивает себе пир (так рождается знаменитая сцена с бутербродом).

Эта чудовищная бестактность уже выглядит странно, но ещё не критично: Тося, как мы уже сказали, девушка эксцентричная. Однако ещё более удивляет реакция на произошедшее со стороны вернувшихся домой соседок Кислицыной. Только одна из них выказывает неудовольствие, в то время как другие с ласковыми и дружелюбными улыбками смотрят на поедающую их продукты незнакомку. Такую ситуацию сложно себе представить в привычной нам реальности.

Дальше — больше. В ответ на справедливое недовольство Анфисы наглая героиня Румянцевой возмущается и произносит: «Первый раз таких единоличников вижу». Режиссёр с ней вполне солидарен — нам показывают самодовольную и неприятную «злодейку», мажущую себе на лицо единоличный крем на единоличной кровати.

Этим недостатки Анфисы не исчерпываются: вдобавок ко всему она оказывается девушкой слишком доступной. Благодаря тому, что эта героиня одна выбивается среди окружающих её сугубо положительных персонажей (пускай местами смешных или упрямых, но всё равно хороших), она становится участницей одного из самых интересных диалогов фильма. Когда страдающий от любви главный герой (Николай Рыбников) говорит ей: «Весело ты живёшь, Анфиска», она отвечает: «Так я же не влюблённая, Илюшенька» и, порхая, улетает к новому кавалеру.

Кажется, что перед нами некая жизненная философия: может быть, буддизм или мировоззрение жителей «Дивного нового мира» Олдоса Хаксли. Но вскоре мы убеждаемся, что это не так. Нам показывают самую неубедительную сцену фильма, в которой сильная и независимая Анфиса начинает реветь как ребёнок и жаловаться соседкам, что теперь верит в любовь и тоже хочет её испытать. В ответ на это следует суровый дружеский наказ: «Гордость надо иметь» (имеется в виду половое поведение, но всё равно иронично, что «гордость» в советском фильме означает «быть таким, как все»).

В картине есть и другие примеры «торжества коллективного начала» (самый забавный из них тот, в котором несчастный Ксан Ксаныч вынужден скидываться на подарок «товарищу», хотя не хочет этого делать — но отказаться нельзя).

Конечно, «Девчата» — это, в первую очередь, история любви двух симпатичных, живых и несовершенных людей, и в этом отношении фильм Юрия Чулюкина ни капельку не устарел. А вот неизбежный для советского кино идеологический посыл в наше время выглядит инородным и непонятным — и, думается, со временем это впечатление только усилится.