8267
4
1
20 сентября 1941 года состоялся самый «генеральский» бой Великой Отечественной войны: в штыковую пошёл штаб Юго-Западного фронта. В ожесточённом сражении в роще Шумейково погибли командующий фронтом генерал-полковник Михаил Кирпонос, начальник штаба фронта генерал Василий Тупиков и другие высшие офицеры, которые остались верны присяге до конца.
Генерал-фельдмаршал вермахта Вальтер Модель застрелился 17 апреля 1945 года. Группа армий «В», которой он командовал, оказалась в безнадёжном Рурском котле. Модель отдал приказ о прекращении сопротивления и покончил с собой.
Неизвестно, о чём он думал перед смертью, — возможно, вспоминал осенние дни 1941 года, когда части третьей танковой дивизии, которой на тот момент командовал Модель, замыкали грандиозное кольцо окружения вокруг армий Юго-Западного фронта под Киевом. Это было одно из самых страшных поражений Советской армии и крупнейший успех вермахта. Всего четыре года спустя Модель сам оказался в окружении.
Генерал-полковник Михаил Кирпонос, который командовал Юго-Западным фронтом, в отличии от Моделя, стреляться не стал. И ситуация для Кирпоноса была куда страшнее, чем для немецких генералов, которые массово сдавалась американцам и англичанам (Моделя окружали именно они) и потом жили спокойной жизнью. Как, например, Манштейн, который после тюремного заключения занимался разработкой военной доктрины ФРГ.
Для советских генералов плен часто означал смерть, как для знаменитого генерала Дмитрия Карбышева, которого немцы зверски убили за отказ сотрудничать. Или для генерал-майора Владимира Сотенского: его застрелили эсэсовцы всего за две недели до капитуляции Германии. Сотенский попал в плен, когда пытался выйти из окружения под Киевом.
Неизвестно, о чём он думал перед смертью, — возможно, вспоминал осенние дни 1941 года, когда части третьей танковой дивизии, которой на тот момент командовал Модель, замыкали грандиозное кольцо окружения вокруг армий Юго-Западного фронта под Киевом. Это было одно из самых страшных поражений Советской армии и крупнейший успех вермахта. Всего четыре года спустя Модель сам оказался в окружении.
Генерал-полковник Михаил Кирпонос, который командовал Юго-Западным фронтом, в отличии от Моделя, стреляться не стал. И ситуация для Кирпоноса была куда страшнее, чем для немецких генералов, которые массово сдавалась американцам и англичанам (Моделя окружали именно они) и потом жили спокойной жизнью. Как, например, Манштейн, который после тюремного заключения занимался разработкой военной доктрины ФРГ.
Для советских генералов плен часто означал смерть, как для знаменитого генерала Дмитрия Карбышева, которого немцы зверски убили за отказ сотрудничать. Или для генерал-майора Владимира Сотенского: его застрелили эсэсовцы всего за две недели до капитуляции Германии. Сотенский попал в плен, когда пытался выйти из окружения под Киевом.
15 сентября 1941 года немцы окружили группу армий Юго-Западного фронта в районе Киева. В котле оказались сотни тысяч человек, в том числе и руководство фронтом. Общие потери Советской армии убитыми и пленными составили около 700 тыс. человек. Одной из причин этой катастрофы было то, что командующий фронтом Михаил Кирпонос до последнего не получал приказа об отводе войск. Сдача врагу Киева представлялась Сталину невообразимой. Поэтому окончательный приказ об отступлении и прорыве окружения штаб фронта получил только 18 сентября, то есть через три дня после окружения.
Сил сопротивляться к этому моменту оставалось немного.
«Система оперативного руководства войсками исчерпала свои возможности. Сопротивление пошло на убыль. Прекратилось снабжение. Не пополнялся расход боеприпасов, горючего. Моторы глохли, останавливались танки, автотранспорт, орудия. Относительная подвижность войск снизилась до нуля», — писал в своих мемуарах генерал Василий Петров.
Сил сопротивляться к этому моменту оставалось немного.
«Система оперативного руководства войсками исчерпала свои возможности. Сопротивление пошло на убыль. Прекратилось снабжение. Не пополнялся расход боеприпасов, горючего. Моторы глохли, останавливались танки, автотранспорт, орудия. Относительная подвижность войск снизилась до нуля», — писал в своих мемуарах генерал Василий Петров.
Потерявшие связь, лишённые топлива, теснимые со всех сторон немцами, советские части отступали на свой страх и риск, что и приводило к чудовищным потерям, которые стали самой страшной катастрофой 1941 года.
Колонна штаба фронта под командованием Кирпоноса вышла на прорыв окружения ночью 19 сентября. В ней шли около 800 человек, в основном командиров, в сопровождении нескольких бронемашин и противотанковых орудий.
Утром 20 сентября колонна достигла деревни Дрюковщина в Лохвицком районе Полтавской области (именно в городке Лохвица и сомкнулось кольцо немецкого окружения). Двигаться днём было опасно: дороги уже блокировала немецкая армия, немецкие самолёты спокойно чувствовали себя в небе над котлом.
Кирпонос отдал приказ дожидаться темноты и окопаться в овраге неподалёку от деревни, в роще Шумейково. Но к этому времени колонну уже заметили, и к полудню по ней ударили танки той самой третьей танковой дивизии, которой командовал Модель.
Вряд ли немецкие танкисты знали, что они атакуют всё высшее командование фронта, для них это была просто ещё одна группа советских военнослужащих, которая пытается оказывать сопротивление. За короткое время танки уничтожили и бронетехнику, и противотанковые орудия, после чего отошли, а на смену им пришла пехота, которая при поддержке миномётов начала методично обстреливать рощу.
Военный совет фронта принял решение контратаковать всеми силами, которые остались в распоряжении: это те самые 800 человек. Противопоставить танкам, миномётам и многочисленной немецкой пехоте штабным офицерам было нечего, кроме личного мужества. И они, генералы и полковники, пошли в штыковую атаку. В бою погибли начальник штаба фронта генерал-майор Тупиков и председатель Верховного совета УССР Михаил Бурмистенко.
«Генералы с винтовками, гранатами и бутылками с горючей смесью вместе со всеми шли в атаку. Но силы были неравны. Под уничтожающим огнём немцев несколько раз приходилось отходить назад в овраг. Таких атак было три или четыре», — вспоминал старший политрук Виктор Жадовский, один из немногих, кто выжил в том бою и смог вырваться из окружения.
Это был, наверное, самый «звёздный» бой за всю историю Второй мировой войны, единственный случай массовой гибели в бою высших офицеров. Некоторые генералы попали в плен, как генерал-майор Михаил Потапов, командующий 5-й армии, руководство которой выходило из окружения вместе со штабом фронта. В бессознательном состоянии, раненый, он оказался в немецком плену и был освобождён только в апреле 1945 года.
В бою был смертельно ранен и генерал-полковник Михаил Кирпонос. Он был самым высокопоставленным советским офицером, который во время Великой Отечественной войны погиб в прямом боестолкновении с противником. Из немногих сохранившихся воспоминаний известно, что Кирпонос был ранен в ногу, но продолжал руководить обороной до тех пор, пока вечером не получил тяжёлые ранения от разорвавшейся в трёх метрах мины. Осколки пробили грудь и голову.
Жадовский и порученец Кирпоноса майор Гненный уничтожили генеральские знаки различия, изрезали и сожгли драповую шинель, в которую был одет Кирпонос, чтобы немцы по ней не догадались, офицера какого ранга они убили во время боя. Тело генерала они захоронили прямо в овраге, под непрекращающимся обстрелом.
Поскольку немцы не знали, с кем они ведут бой и какую ценность для них могут представлять пленные командиры, то на третий день боя немецкие танки отошли. Вероятно, их командиры посчитали, что нецелесообразно оставлять тяжёлую технику для добивания небольшой группы окруженцев. Осталось лишь пехотное оцепление, которое ночью удалось прорвать группе командиров. Среди них был и Виктор Жадовский, который вынес с поля боя документы и награды генерала Кирпоноса, а также смог впоследствии рассказать, где он похоронен.
В 1943 году, после возвращения Советской армии, останки Михаила Кирпоноса перезахоронили в Киеве.
Колонна штаба фронта под командованием Кирпоноса вышла на прорыв окружения ночью 19 сентября. В ней шли около 800 человек, в основном командиров, в сопровождении нескольких бронемашин и противотанковых орудий.
Утром 20 сентября колонна достигла деревни Дрюковщина в Лохвицком районе Полтавской области (именно в городке Лохвица и сомкнулось кольцо немецкого окружения). Двигаться днём было опасно: дороги уже блокировала немецкая армия, немецкие самолёты спокойно чувствовали себя в небе над котлом.
Кирпонос отдал приказ дожидаться темноты и окопаться в овраге неподалёку от деревни, в роще Шумейково. Но к этому времени колонну уже заметили, и к полудню по ней ударили танки той самой третьей танковой дивизии, которой командовал Модель.
Вряд ли немецкие танкисты знали, что они атакуют всё высшее командование фронта, для них это была просто ещё одна группа советских военнослужащих, которая пытается оказывать сопротивление. За короткое время танки уничтожили и бронетехнику, и противотанковые орудия, после чего отошли, а на смену им пришла пехота, которая при поддержке миномётов начала методично обстреливать рощу.
Военный совет фронта принял решение контратаковать всеми силами, которые остались в распоряжении: это те самые 800 человек. Противопоставить танкам, миномётам и многочисленной немецкой пехоте штабным офицерам было нечего, кроме личного мужества. И они, генералы и полковники, пошли в штыковую атаку. В бою погибли начальник штаба фронта генерал-майор Тупиков и председатель Верховного совета УССР Михаил Бурмистенко.
«Генералы с винтовками, гранатами и бутылками с горючей смесью вместе со всеми шли в атаку. Но силы были неравны. Под уничтожающим огнём немцев несколько раз приходилось отходить назад в овраг. Таких атак было три или четыре», — вспоминал старший политрук Виктор Жадовский, один из немногих, кто выжил в том бою и смог вырваться из окружения.
Это был, наверное, самый «звёздный» бой за всю историю Второй мировой войны, единственный случай массовой гибели в бою высших офицеров. Некоторые генералы попали в плен, как генерал-майор Михаил Потапов, командующий 5-й армии, руководство которой выходило из окружения вместе со штабом фронта. В бессознательном состоянии, раненый, он оказался в немецком плену и был освобождён только в апреле 1945 года.
В бою был смертельно ранен и генерал-полковник Михаил Кирпонос. Он был самым высокопоставленным советским офицером, который во время Великой Отечественной войны погиб в прямом боестолкновении с противником. Из немногих сохранившихся воспоминаний известно, что Кирпонос был ранен в ногу, но продолжал руководить обороной до тех пор, пока вечером не получил тяжёлые ранения от разорвавшейся в трёх метрах мины. Осколки пробили грудь и голову.
Жадовский и порученец Кирпоноса майор Гненный уничтожили генеральские знаки различия, изрезали и сожгли драповую шинель, в которую был одет Кирпонос, чтобы немцы по ней не догадались, офицера какого ранга они убили во время боя. Тело генерала они захоронили прямо в овраге, под непрекращающимся обстрелом.
Поскольку немцы не знали, с кем они ведут бой и какую ценность для них могут представлять пленные командиры, то на третий день боя немецкие танки отошли. Вероятно, их командиры посчитали, что нецелесообразно оставлять тяжёлую технику для добивания небольшой группы окруженцев. Осталось лишь пехотное оцепление, которое ночью удалось прорвать группе командиров. Среди них был и Виктор Жадовский, который вынес с поля боя документы и награды генерала Кирпоноса, а также смог впоследствии рассказать, где он похоронен.
В 1943 году, после возвращения Советской армии, останки Михаила Кирпоноса перезахоронили в Киеве.
О том, как погиб генерал Кирпонос, мы знаем только благодаря его высокой должности, потому что его судьба интересовала многих, не только его семью. Но в Киевском и других котлах начального этапа войны были убиты сотни тысяч советских солдат. О многих из них до сих пор ничего не известно: ни обстоятельств смерти, ни мест захоронений.
Ссылки по теме:
- Шокирующая Америка: верующие пришли в храм с винтовками AR-15
- Стример под видом игры нелегально показывал на своем канале настоящий бой MMA
- Шокирующий детский муай-тай поединок в Таиланде
- Британец отбился голыми руками от пяти грабителей, вооруженных мачете
- Как не надо праздновать свою победу
Новости партнёров
реклама
Вечная память
«Дивизия изготовилась к обороне на плацдарме, в Осовце и Тернах. 2-я саперная рота 16-го саперного батальона под командованием обер-лейтенанта Риншена вошла в соприкосновение с подошедшей с севера разведгруппой 5-й танковой дивизии [так в оригинале, правильнее «3-й танковой дивизии»]. Острие танковой группы Гудериана («Г») встретилось с острием танковой группы Кляйста («К») за спиной 50 красных дивизий. Большое кольцо окружения под Киевом было замкнуто. И снова стояла 16-я танковая дивизия, как у Монастырища, на восточном краю котла лицом на запад, снова должна была быть готова к тяжелым боям с прорывающимися на восток русскими. Впереди снова были тяжелые дни».
...Немцы ожидали с первых же дней окружения наступательных действий со стороны советских войск. Солдаты и офицеры вспоминали удар у Оратова и Животова, которым И. Н. Музыченко ответил на угрозу окружения. Но М. П. Кирпонос не оправдал их ожидания.
Последние распоряжения командующего Юго-Западного фронта о выдвижении 7-й и 289-й стрелковых дивизий в район Прилуки, Пирятин для занятия обороны главком ЮЗН [Тимошенко - прим. мое] характеризовал как «недостаточно решительные и пассивные намерения»:
«Из его (Кирпоноса. A.И.) сообщений не видно решительных мероприятий, выраженных в перегруппировке с задачей удара, хотя бы в направлении Ромны, где противник в сравнении с южной группировкой является на сегодняшний день слабее. [...] Кирпонос не совсем ясно представляет себе задачу уже потому, что он просится со своим командным пунктом в Киев...»
Маршал Шапошников в своем ответе вначале дал такую оценку вышеприведенной телеграмме командующего Юго-Западного фронта:
«Считаю, что мираж окружения охватывает прежде всего Военный совет Юго-Западного фронта, а затем командующего 37-й армии». Затем он согласился с оценкой маршала Тимошенко мероприятий М. П. Кирпоноса о выдвижении двух дивизий для обороны в районе Пирятина как «занятие позиций пассивного сопротивления... вместо того, чтобы наносить удары ромненской или Хорольской группе противника»....
Полковник Баграмян 16 сентября на самолете из Ахтырки вылетел в Прилуки с поручением маршала Тимошенко.
«Доложите, товарищ Баграмян, генералу Кирпоносу, что в создавшейся обстановке Военный совет Юго-Западного направления единственно целесообразным решением для войск Юго-Западного фронта считает организованный отход. Передайте командующему фронтом мое устное приказание: оставив Киевский укрепленный район и прикрывшись небольшими силами по Днепру, незамедлительно начать отвод главных сил на тыловой оборонительный рубеж. Основная задача при содействии наших резервов разгромить противника, вышедшего на тылы войск фронта, и в последующем перейти к обороне по реке Псел. Пусть Кирпонос проявит максимум активности, решительнее наносит удары в направлениях на Ромны и Лубны, а не ждет, пока мы его вытащим из кольца...
«У генерала Кирпоноса мы застали Бурмистенко и Рыкова. Я доложил о распоряжении главкома. Кирпонос долго сидел задумавшись.
Михаил Петрович, не выдержал Тупиков, это приказание настолько соответствует обстановке, что нет никакого основания для колебаний. Разрешите заготовить распоряжение войскам?
Вы привезли письменное распоряжение на отход? не отвечая ему, спросил меня командующий.
Нет, маршал приказал передать устно. Кирпонос, насупив густые брови, зашагал по комнате. Потом сказал: Я ничего не могу предпринять, пока не получу документ. Вопрос слишком серьезный. И хлопнул ладонью по столу: Все! На этом закончим.
Наступило молчание. Тупиков хотел что-то сказать, но Кирпонос перебил его: Василий Иванович! Подготовьте радиограмму в Ставку. Сообщите о распоряжении главкома и запросите, как поступить нам.»
Ставка только 18 сентября дала подтверждение, но было уже поздно."
http://militera.lib.ru/h/isaev_av5/02.htmlhttp://militera.lib.ru/h/isaev_av5/02.html
Именно Кирпонос на пару с Тимошенко виноваты в том, что отход и прорыв начались так поздно, и не были достаточно активны. Задача военного, тем более генерала - не погибнуть с винтовкой в руках, а нанести наибольший возможный ущерб противнику. Генерал Кирпонос своими действиями эту задачу провалил. В отличие от выживших командармов 37 и 26 армий.
Вот что пишет маршал Баграмян, на тот момент генерал-майор и начальник оперативного отдела штаба Юго-Западного фронта: Оказываетсямаршал Буденный дал телеграмму Сталину: «Военный совет Юго-Западного фронта считает, что в создавшейся обстановке необходимо разрешить общий отход фронта на тыловой рубеж » Далее идет оценка обстановки Буденным и такие выводы: «Промедление с отходом Юго-Западного фронта может повлечь к потере войск и огромного количества материальной части. В крайнем случае, если вопрос с отходом не может быть пересмотрен, прошу разрешения вывести хотя бы войска и богатую технику из Киевского УР, эти силы и средства, безусловно, помогут Юго-Западному фронту противодействовать окружению»." Смотрите - 11 сентября Буденный просить разрешить отвод войск.
Привожу ответ И. В. Сталина на эту просьбу полностью:
"«Первое. Немедленно перегруппировать силы хотя бы за счет Киевского укрепрайона и других войск и повести отчаянные атаки на конотопскую группу противника во взаимодействии с Еременко, сосредоточив в этом районе девять десятых авиации. Еременко уже даны соответствующие указания. Авиационную же группу Петрова мы сегодня специальным приказом передислоцируем на Харьков и подчиним Юго-Западному направлению.
Второе. Немедленно организовать оборонительный рубеж на реке Псел или где-либо по этой линии, выставив большую артиллерийскую группу фронтом на север и на запад и отведя 5–6 дивизий на этот рубеж.
Третье. По исполнении этих двух пунктов, и только после исполнения этих двух пунктов, т. е. после создания кулака против конотопской группы и после создания оборонительного рубежа на реке Псел, словом, после всего этого начать эвакуацию Киева. Подготовить тщательно взрыв мостов. Никаких плавсредств на Днепре не оставлять, а разрушить их и после эвакуации Киева закрепиться на восточном берегу Днепра, не давая противнику прорваться на восточный берег.
Перестать, наконец, заниматься исканием рубежей для отступления, а искать пути для сопротивления»."
Т.е. 11 сентября было получено разрешение на отход войск. Что же происходит дальше? Кирпонос отвёл войска? Да хрен там. Кирпонос и член Военного совета фронта Бурмистенко оттелеграфировали Сталину: «У нас и мысли об отводе войск не было до получения предложения дать соображения об отводе войск на восток с указанием рубежей, а была лишь просьба в связи с расширившимся фронтом до 800 с лишним километров усилить наш фронт резервами ». Иными словами, Кирпонос слил Буденного, выставив его трусом и паникером. Буденный был снят и заменен на Тимошенко, Кирпонос получил следующий приказ Сталина: «Киева не оставлять и мостов не взрывать без особого разрешения Ставки».
А о том, как Кирпонос водил за собой не 800 человек, нет! Армию! И как делал всё, чтобы эту армию потерять, нужно читать отдельно. Об этом пишет сам Баграмян в своих мемуарах, и хороший анализ предательских действий Кирпоноса дает Юрий Мухин в своей книге "Если бы не генералы!".
Это не совсем так. Ответ Сталина:
«Предложение об отводе войск с Юго-Западного фронта исходят от Вас и от Буденного... Передаю выдержки из шифровки Буденного от 11-го числа...
Как видите, Шапошников против отвода частей, а Главком за отвод, так же как Юго-Западный фронт стоял за немедленный отвод частей.
О мерах организации кулака против Конотопской группы противника и подготовке оборонительной линии на известном рубеже информируйте нас систематически... Киева не оставлять и мостов не взрывать без разрешения Ставки...»
Как можно видеть, Сталин прекрасно знал, кто какие инициативы выдвигает. И да, у него были контраргументы против отвода войск (ответ вы приводите, мягко говоря, не полностью) :
«Ваше предложение об отводе войск на рубеж известной Вам реки мне кажется опасным. Если обратиться к недавнему прошлому, то Вы вспомните, что при отводе войск из района Бердичев и Новоград-Волынск у Вас был более серьезный рубеж р. Днепр и, несмотря на это, при отводе войск потеряли две армии, и отвод превратился в бегство, а противник на плечах бегущих войск переправился на другой день на восточный берег Днепра. Какая гарантия, что то же самое не повторится теперь, это первое.
А потом второе... в данной обстановке на восточном берегу предлагаемый Вами отвод войск будет означать окружение наших войск.
Ваши предложения о немедленном отводе войск без того, что Вы заранее подготовите отчаянные атаки на конотопскую группу противника во взаимодействии с Брянским фронтом, повторяю, без этих условий Ваши предложения об отводе войск являются опасными и могут создать катастрофу.
Выход может быть следующий.
Немедля перегруппировать силы хотя бы за счет КИУРа и других войск и повести отчаянные атаки на Конотопскую группу противника во взаимодействии с Еременко.
Немедленно организовать оборонительный рубеж на р. Псел, выставив большую артиллерийскую группу фронтом на север и запад и отведя 5 6 дивизий на этот рубеж.
После всего этого начать эвакуацию Киева.
Перестать, наконец, заниматься исканием рубежей для отступления, а искать пути сопротивления».
Цит. по. А. Исаев "Котлы 41 г."
http://militera.lib.ru/h/isaev_av5/02.htmlhttp://militera.lib.ru/h/isaev_av5/02.html
Что же отхода войск
"Полковник Баграмян 16 сентября на самолете из Ахтырки вылетел в Прилуки с поручением маршала Тимошенко. И. Х. Баграмян впоследствии так описал это поручение:
«Доложите, товарищ Баграмян, генералу Кирпоносу, что в создавшейся обстановке Военный совет Юго-Западного направления единственно целесообразным решением для войск Юго-Западного фронта считает организованный отход. Передайте командующему фронтом мое устное приказание: оставив Киевский укрепленный район и прикрывшись небольшими силами по Днепру, незамедлительно начать отвод главных сил на тыловой оборонительный рубеж...."
(там же)
Обратите внимание: устный (!) приказ. На отвод целого фронта.
"
" Вы привезли письменное распоряжение на отход? не отвечая ему, спросил меня командующий.
Нет, маршал приказал передать устно. Кирпонос, насупив густые брови, зашагал по комнате. Потом сказал: Я ничего не могу предпринять, пока не получу документ. Вопрос слишком серьезный. И хлопнул ладонью по столу: Все! На этом закончим..."
Ставка только 18 сентября дала подтверждение, но было уже поздно.
"
(Там же).
"Юрий Мухин в своей книге "Если бы не генералы!"" - Мухина в ту же топку, что и Солонина с Резуном. Врет еще похлеще автора поста.
Спасибо вам!!!!
За месяц до этого был расстрелян такой же как Кирпонос командующий фронтом(только соседним, Западным) Павлов Д.Г. В обвинительном приговоре значится (С)"за трусость, самовольное оставление стратегических пунктов без разрешения высшего командования, развал управления войсками, бездействие власти". Так вот у Кирпоноса вырисовывалась та же перспектива! Даже хуже -- он до последнего докладывал Сталину в ставку/ГКО что у него всё в порядке и Киев надёжно удерживается его войсками -- дезинформировал командование! Т.е. Кирпонос понимал чего ему светит за такое руководство. Понимал, но всё равно выходил из окружения не с вверенными ему под командование войсками Юго-Западного фронта(на руководство которым он "откровенно забил болт"), а лишь со штабной колонной -- с ближними холуями и их охраной.(со слов которых мы и знаем про "героическую гибель ком.фронта в штыковой атаке"). Но не повезло, нарвались... А те 700 тысяч красноармейцев что остались без управления в Киевском котле все на совести этой мрази. Такие вот (С)"офицеры, оставшиеся верными присяге"....
И только после этого был отправлен спасать безнадежно увязшую (стараниями Клыкова и соседей) 2-ую ударную, в которой уже отказался от эвакуации конца.
во-вторых, то что чей то друг и "просто хороший" человек не показатель, что имеет не то что боевой опыт, хотя бы навыки полевой военной выучки, стойкости и мужества в тяжолый момент
Что касается посаженных Западом ельциноидов Ельцина-Путина вместе с их дружками из ЦРУ чубайсами - надеюсь, что страна будет когда-либо освобождена от оккупации Запада и наместничества этих клоунов, а холуи повиснут в петлях, как власовцы-бандеровцы в 1945.