Пьяный врач мне сказал - тебя больше нет

В любой ситуации Иван Иванович сохранял каменное спокойствие. Вокруг крики, кровища, вопли «умирающих», а он стоит себе, подняв бровь, только роняет скупые фразы. И от этих фраз как-то сами собой успокаиваются пациенты, останавливаются кровотечения и чуть ли не кости срастаются.

Всем хорош был Иван Иванович, заменял собой реанимационную бригаду вместе с реанимобилем. Но очень любил выпить. Кстати, выпив, он квалификации своей не терял и творил чудеса. Коллеги про грешок фельдшера знали. Не стеснялись прятать от него спирт и бить по рукам. Иван Иванович и эти козни судьбы воспринимал спокойно. Только добродушно ворчал. Но если упустить – случались казусы.

Зима, Новый год. Дежурим. Выпили по бокалу шампанского. А Иваныч, третьи сутки из отделения не выходит, отпустил всех на праздники, вот и отдувается. Накатил от души стакан водки. И завалился спать. Мол, разбудите если что серьёзное. Дайте мне час покоя – и я как огурчик.

А тут - вызов – бабушка с почечной коликой.

Бужу Иваныча, а тот никакой. Его в тепле развезло, да ещё бессонные сутки дали о себе знать. Трясу его, по щекам луплю. Не просыпается. А одному ехать страшно.

- Бери его под руки, - командует водитель. – На улицу выйдем – снегом лицо разотрём – мигом в себя придёт.

Вынесли, растёрли, кое-как поставили на ноги. Иваныч открывает глаза, смотрит на нас с неприкрытой ненавистью.

- Иваныч, ты работать можешь?

- Всегда! – твёрдо отвечает Иваныч.

Пока едем, он смотрит на меня почти трезвыми глазами.

- Иваныч, ты прости меня. Я без тебя никак.

- Да я понимаю, Сашка, - кивает Иваныч. – Ничего, ты меня поставь рядом. Я консультировать буду. Да там делов-то! Какая-то почечная колика.

- А вдруг что-нибудь серьёзное.

- Прорвёмся.

Ближе к концу поездки, смотрю – Иваныча укачало. Опять глаза прикрывает. А как перешагнули порог квартиры – и я понял, что совершил ошибку.

Квартира пустая. Почти нет мебели, только посреди комнаты стоит небольшой диван, на котором лежит и постанывает бабка. Иваныч видит диван, словно робот, прямо идет к нему и падает в беспробудный сон. Бабка смотрит на нас с легким удивлением. Зашли два мужика в красных костюмах с надписями «Скорая помощь» на спинах и один тут же завалился спать рядом с ней.

Я стою над ней и начинаю расспрашивать. Бабушка живет у детей в Америке. Раз в полгода наезжает проведать подружек по подъезду и снять накопившуюся пенсию. Поэтому и мебели в квартире нет. Приехала в очередной раз, а тут её и прихватило. По старой памяти вызвала «Скорую». Что ж, надо лечить.

Иваныч, свинья такая, лежит на диване и начинает храпеть.

Бабушка по-русски сердобольная, забеспокоилась, боли, как рукой сняло.

- Что с ним?

- Третьи сутки работает. Устал.

- Может ему водички?

- Не надо. Пусть лежит.

Бабушку надо смотреть. Мы осторожно сдвигаем Иваныча в сторону, я пальпирую. Колика, как колика. Кроме того почти прошла. Надо по протоколу ещё кардиограмму в её возрасте. Иваныч совсем обнаглел. Развалился на весь диван, руки раскинул и храпит. Бабушка только бочком помещается. Стаскиваю этого алкоголика на пол.

- Погоди, погоди, милый. Что ж ты уставшего человека на пол-то! – сердится бабушка. – Пусть уж лежит.

Заваливаю Иваныча на краешек. Он утыкается носом в бабушкино плечо. Бабушка смотрит на него с почти материнской нежностью.

- Намаялся, бедолага.

Меня бы кто так пожалел. Ввожу пациентке дротаверин. Бабушке совсем хорошо. Благодарит меня, ругает американскую скорую и негров, сует в карман зелёную бумажку с президентом. Мне стыдно, я отмахиваюсь. Бабушка сердится, мол, так у них на Западе принято. Чаевые.

Надо идти. А фельдшер тяжёлый, зараза. Пытаюсь его поднять. Никак. С пустыми руками может и унёс бы, но сумка с медикаментами, аппарат. Я же не многорукий индийский бог. Спускаюсь за водителем. Вдвоем закидываем Иваныча на плечи и несём.

Бабушка провожает нас до подъезда, заботливо приоткрывает двери и чуть ли не платочком машет.

- Спасибо вам, внучки. Так родину вспомнила, что аж слёзы навернулись. Берегите товарища.

И молодой козочкой поскакала вверх по ступенькам, игнорируя лифт.